Мама говорит, что я хорошая. Мама говорит, что я умная, талантливая, способная, выносливая, хладнокровная в опасных ситуациях и понимающая в трудные моменты. Я считаю, что я ничтожна. Мама говорит, что я истеричка.
Мама говорит, что лучше уж монотонное радио, чем моя ругань. Я ведь просто искренне хочу, чтоб мое окружение было честнее. Я люблю честность. Мама, это мама воспитала во мне зашкаливающую моментами паранойю. Господи, пусть мама сможет простить меня за то, что я столько требую. Я никому не говорю о том, чего я хочу, но я умоляю Вселенную простить меня за то, что я вообще имею в мыслях такие желания. Желание ее честности. Боже, я скулю как щенок, как отвратительно и низко, я желаю подобного.
Я могу отчеканить пару десятков звонких слов учителю, потому что он поступил нечестно. Это легко: с дикцией у меня все хорошо, с произношением тоже, с ударениями, да и с русским языком вообще. Да я и не только на русском могу. Я взрываюсь на нечестность, но умею лаконично все передать в самую точку, выстрелить недовольством. Это легко. Но дома, почему дома мне еле-еле хватает последних сил, чтоб не разбить с размаху кружку с кипятком об пол на кухне? Я дохожу до комнаты. Я закрываю за собой дверь, спокойно. Я тихонько подхожу к кровати. Я зарываюсь в одеяло. Я понижаю ор до тоненького писка, из-за которого в кровь, кстати, сдирается горло. Я избиваю подушки и игрушки. Я вгрызаюсь в одеяло, пытаясь истерзать его ненавистью. Постельные принадлежности играют роль всех пороков этого мира. Я рыдаю и рыдаю, я не могу успокоиться, я обретаю ломящее ощущение реальности. Это так противно, так ужасно, так ужасно... Я хочу быть спокойней. Я не хочу скрывать себя. Я хочу быть честной с собой. Я хочу быть спокойной и наедине с собой. Я слишком многого хочу?
Успокой меня.